[Melwyn]

драббл - это когда хотел написать стих, но таланта на тебя у Эру не хватило?
Тогда вот еще драбл.

Волны
Не смотри в будущее, мой лорд. Не смотри.
Не ищи предсказателей на шумных площадях и гадателей в глухих переулках, ни к чему тебе знать правду.

Недоверчиво прищуриваешься.
Чего мне боятся, спрашиваешь сам себя. Если смерть поджидает в море, то тело будет ближе к дому под волнами, если судьба погибнуть в бою, то славной будет такая гибель.
Не спеши с выводами, мой лорд.
Не всматривайся в зеркала при свечах, не разгадывай узоры на раковинах, не входи к жене своей, не дари ей ни сына, ни дочери.
Если дети погибнут молодыми, отвечаешь ты, пеплом волосы станут, но воспитаю я приемных как своих, и это не то, чего стоит бояться мужчине. Если же успеют продлить род, тогда тем более не страшна такая судьба.
Ты уже не улыбаешься, мой лорд, но все еще ищешь ответы. Плохая затея. Столетья не сулят нам ни славы, ни тени былого величия.
Твой сын доживет до старости, твой внук погибнет на поле боя, правнучка не переживет третьих родов, а ее второй сын станет зятем правителя гаваней, и однажды займет его место. Как день чередуется с ночью, как волна рвется к берегу, а после откатывается назад, так и судьба любого рода переживает взлеты и падения.
И все же не думай о нерожденных веках. Не пытайся представить тех, кто пройдет по набережной через тысячу лет, ведь какая, в сущности, разница, будет это враг из Гондора или союзник из Харада?
Расплата в этом мире неизбежней смерти – последнюю обманули девять, первую – никто. Один потомок Анариона присоединит гавани к своей стране, другой через четыре сотни лет вернет им свободу и сам возглавит поход на бывшего сюзерена.
Ты смеешься, мой лорд. Но меч воздаяния обоюдоострый, и по твоим потомкам он тоже пройдется. Союз с южанами принесет временное убежище и новые копья, высшие станут властвовать над низшими, но через несколько поколений волосы потомков дома Хадора станут жесткими, а глаза – темными. Все вернется, и город, и корабли. Только срок жизни станет чуть-чуть меньше, только имена будут немного другими, видоизмененные южным произношением.
Молчишь. Но это лишь начало, лишь щель между створками двери, лишь фигура на горизонте. Не приближайся к ней, пусть маячит себе. Глаза провидцев затянет солью, едва решаться они заглянуть столь далеко. Но ты, мой лорд, слеплен из совсем другой глины, и тебя не так просто отговорить.
Угаснет род Анариона в Гондоре, угаснет он и в Умбаре. За это время гавани еще пару раз успеют сменить хозяина, а затем северяне отступятся окончательно, поглощенные совсем другими заботами. И когда когда не станет королей, чья власть неоспорима , истончится поток, приносивший в свободолюбивый порт недовольных и неугодных гондорцев, а вместе с ними – и кровь высших людей. Все реже можно будет услышать о черных нуменорцах, и все чаще о пиратах.
Волны разбиваются о скалу, но рано или поздно они разберут ее на много гладких камешков. Та самая скалу, что сгубила не один корабль, станет безобидной галькой, имеющей мало общего со своим грозным прошлым.
У океана времени тоже есть волны. И зря, мой лорд, ты отошел в бурю так далеко от берега. Что видишь ты в будущем? Горсть гальки, своих смуглых, хотя по-прежнему смелых потомков. Изменившийся до не узнаваемости язык, в котором не нашлось места для твоего имени.
Остался лишь черный парус, да и тот так пропитался солью, что стал серым, словно пепел сгоревших страниц истории.
Не смотри в будущее, мой лорд, не смотри. Не ищи прорицателей на пыльных улицах…